Курникова – легенда. Была супер юниором, ничего не выиграла и все равно изменила теннисТеги Мария Шарапова реклама Томми Хаас Дженнифер Каприати Юрий Шарапов Моника Селеш Джим Курье Евгений Кафельников бизнес Андре Агасси Штеффи Граф Пэм Шрайвер Андреа Джегер Ник Боллетьери Мартина Хингис IMG WTA Анна Курникова Теннис
Ожидания и реальность первой русской теннисной суперзвезды.
«Каролина Плишкова, Лоуни, Чехия». «Ана Иванович, Белград, Сербия». «Густаво Куэртен, чемпион и член Зала славы». «Кончита Мартинес, теннисный комментатор Eurosport». Так скромно на сайте маркетингового агентства Octagon представлены многие теннисные легенды, даже Мартина Хингис, Амели Моресмо, Елена Дементьева и Майкл Чанг – иногда описание ограничено местом рождения. И только один человек из всего пула клиентов назван «мировой теннисной иконой».
Это не Федерер, Надаль или Джокович, не Серена, не Шарапова, не Билли Джин Кинг и не Род Лэйвер. Это Анна Курникова – чемпионка одного 50-тысячника ITF, сыгравшая свой последний профессиональный матч в 22 года и проигравшая его 384-й ракетке мира Бруне Колосио. Анна Курникова, которую принято считать формой без содержания, спортсменкой без побед и знаменитостью без повода, продается как культовая фигура мирового тенниса и через 16 лет после окончания карьеры. Одно это говорит о значении Курниковой более-менее все, что нужно знать, но такова ее слава, загадка и феномен, что, кажется, узнать о ней все невозможно.
***
Анна Курникова родилась в 1981 году в Москве в молодой спортивной семье: 20-летний отец Сергей был борцом греко-римского стиля, 18-летняя мама Алла – бегуньей. Анна росла гиперактивным ребенком и начала заниматься теннисом в пять лет – после того, как родители на Новый год подарили ей ракетку (по легенде, ненадолго ради этого оставшись без телевизора). 17 лет спустя она рассказывала: «Родители были очень молоды, и у них была своя жизнь, так что они хотели найти какое-то занятие для меня. Мама была довольна, что после тенниса я приходила домой уставшая и сразу засыпала».
Курникова занималась у Ларисы Преображенской на легендарной «Ширяевке» (школа олимпийского резерва, выпустившая Мыскину, Дементьеву, Андреева, Сафиных) и уже в девять выигрывала турниры для 12-летних. Тогда о ней узнали скауты International Management Group (IMG, гигант спортивного и шоу-бизнес-маркетинга), и в 1992-м Анна и Алла Курниковы поехали в академию Ника Боллетьери во Флориде, где, как вспоминал потом Томми Хаас, ее уже ждали и считали будущей звездой.
В академии, которая к тому времени существовала уже около 15 лет, были идеальные условия для развития талантов в профессиональных игроков: оттуда уже вышли Андре Агасси, Джим Курье и Моника Селеш. Боллетьери вспоминал, что его восторг от способностей и уровня игры Курниковой граничил с недоверием. «Я их всех видел, но эта реально меня пугает, – говорил тренер. – Она знает все: чего хочет и как к этому прийти. Она не только самая юная ученица, что у меня была, но и лучшая. А у меня был Андре. Был Курье. Была Селеш. Но то, как эта девочка играет в свои десять лет, – это шок». Говорят, Агасси под впечатлением от игры маленькой Курниковой сводил ее на ужин.
За три первых месяца во Флориде 10-летняя Курникова, которая сравнивала академию с кондитерской, где у ребенка разбегаются глаза, выиграла несколько турниров для 14-летних, а в 1994-95 годах уже побеждала на международных юниорских соревнованиях и вдохновляла дурные каламбуры на американском телевидении («Теннисный талант из страны, больше известной борщом, чем бейслайнами»). В 14 она выиграла престижный Orange Bowl в основной категории, где выступали 18-летние. Потенциал Курниковой не был переоценен или сверх меры разрекламирован Боллетьери, нуждавшимся в раскрутке. «Ее огромные перспективы были абсолютно реальными», – вспоминала раннюю Курникову Мэри Карилло.
Осенью-1995 на двух дебютных профессиональных турнирах Курникова выиграла четыре матча (два – в основных сетках) и к началу 1996-го уже оказалась в топ-300 – в 14 лет. Потом она выиграла два из трех первых турниров сезона (25- и 50-тысячники ITF), дебютировала и установила рекорд молодости в Кубке Федерации. Из-за «правила Каприати», введенного в WTA в 1995-м и ограничивавшего количество турниров для игроков 14-17 лет, Курникова за четыре следующих месяца сыграла только три матча, но это не помешало ей пройти квалификацию на US Open и на дебютном «Шлеме» проиграть только первой ракетке мира Штеффи Граф в 1/8 финала. Из Нью-Йорка 15-летняя Курникова уезжала игроком топ-100, обеспечив себе звание новичка сезона WTA, и казалось, Боллетьери снова вырастил звезду.
При этом, как бы ни был велик вклад Ника Боллетьери в формирование Анны Курниковой-теннисистки, важно понимать, что дивой она была и без него. «Помню, как впервые увидел ее: она решительно вышла на корт, когда у меня еще не закончилось предыдущее занятие, подошла ко мне, обернулась вокруг своей оси и сказала: вот, я пришла. И всегда, когда наступало ее время на корте, она туда выходила и плевать хотела, если там в это время был Папа Римский». Тренер Гарольд Саломон, работавший с Курниковой позднее, вспоминал, что она уже в раннем тинейджерстве сознавала свое превосходство над ровесницами и держалась как человек, которому позволено больше. Хаас рассказывал, что уже ребенком Курникова знала, что очень привлекательна и что поэтому ей простят больше, чем остальным. Сейчас на примере Курниковой и других быстро перегоревших звезд молодым игрокам преподают уроки скромности, но и понятно, что Анна Курникова не стала бы «мировой теннисной иконой», если бы была застенчива и боялась внимания.
***
В 1997-м Курникова на дебютном «Уимблдоне» дошла до полуфинала, обыграв трех более рейтинговых соперниц, и заставила говорить о себе как о звезде уже даже не будущего, а настоящего. «Она пришла, и это надолго», – говорила тогда Крис Эверт. Анна закончила сезон на пороге топ-30 и большого прорыва. Он должен был состояться весной-1998, когда на супертурнире в Майами 16-летняя Курникова за четыре дня обыграла четырех теннисисток топ-10 и вышла в финал против 17-летней Винус Уильямс, финалистки US Open. В том матче Анна вела с сетом и брейком и вполне могла стать такой Наоми Осакой того сезона, но не вышло. Поражение в дебютном финале, еще и такого уровня, тогда совершенно не казалось драмой – наоборот, лишь первым шагом на пути к большим победам, но, как и полуфинал первого «Уимблдона», этот результат оказался для Курниковой лучшим, а ее карьера – куда более прозаичной, чем ей прочили. Экс-президент WTA Пэм Шрайвер позднее вообще говорила, что этот матч – метафора всей спортивной судьбы Курниковой: у нее было все для победы, но она этим не воспользовалась.
В оставшиеся четыре полных сезона Курникова сыграла в трех финалах WTA, одном четвертьфинале «Шлема» и на трех итоговых турнирах (выиграв два матча из пяти). Она 16 раз обыграла соперниц из десятки и дважды зашла туда сама (три месяца пробыв восьмой ракеткой мира), а в паре с Мартиной Хингис выиграла два «Шлема» и была первой. В 1998-м в Истбурне она обыграла Граф на траве (одна из пяти теннисисток, кто сделал это в 90-е), но симптоматично повредила на том турнире палец и не развила успех на «Уимблдоне». В том сезоне 17-летняя Курникова дебютировала на одиночном итоговом турнире WTA и вернулась туда еще дважды, в 2000-м дойдя до полуфинала (проиграла будущей чемпионке Хингис, с которой победила в паре).
Сезон-2001 Курниковой испортил стрессовый перелом ноги, из-за которого она перенесла операцию и выпала из топ-20. 2002-й она отыграла целиком и дошла до своего последнего финала, но на главных турнирах собрала «Шлем Курниковой» (поражения в первых кругах Australian Open, «Ролан Гаррос», «Уимблдона» и US Open. «Kournikо́va – quickly over», – продолжали каламбурить американцы). Осенью она в 21 год с новой травмой выпала из топ-30 – что вообще-то совсем не глубокая яма, – но после провела всего десять матчей: в начале 2003-го в последний раз прошла круг на «Шлеме», в начале весны выпала из топ-50, а в конце на 25-тысячнике ITF из-за больной спины снялась перед встречей с другой русской блондинкой, которую воспитывал Боллетьери, – 16-летней Марией Шараповой (которая 15 лет спустя в автобиографии рассказала, как ее бесили обноски Курниковой, которые доставались ей в академии, а еще больше – постоянные сравнения). На следующей неделе Анна проиграла теннисистке, никогда не входившей в топ-300, и ушла на больничный, из которого не вернулась.
Травмы вообще были проклятием Курниковой: кроме стрессовых переломов, она страдала от порванных связок, подвернутых голеностопов и неоперабельной проблемы со спиной, которая и вынудила ее уйти. На вопрос, что бы она изменила в своей карьере, Анна позднее называла много разных вещей, но здоровье среди них было всегда.
***
Помимо внешних обстоятельств в неблестящей карьере Курниковой принято винить ее маму Аллу – классического теннисного родителя, убежденного, что родственные связи важнее теннисной компетенции. Все, кто когда-либо работал с Курниковой, вспоминают, что все решения на корте и вне его всегда принимала Алла. По словам Боллетьери, доходило до того, что на тренировках Анна после каждого удара смотрела на реакцию мамы, а у той были свои представления о том, как должна играть дочь. «В результате, – говорил Боллетьери позднее, – я так и не смог по-настоящему развить Анне игру и поставить ей те удары, за которыми бы к ней пришел успех, – особенно подачу».
Саломон, впервые встретивший Курникову, когда ей было 14, вспоминал, что уже тогда было видно, что амбиции Аллы гораздо выше статуса первой ракетки. Алла Курникова видела в дочери звезду, раздвигающую границы спорта. И если ее тренерские инициативы привели сначала к стагнации, а потом и к регрессу Анны (знаменитая 31 двойная ошибка на Australian Open-1999 в матче против нерейтинговой соперницы), то коммерческий потенциал Курниковой они реализовали так, что мир никогда больше не был прежним.
***
Курникова сразу взорвала теннисный мир своей красотой и королевской манерой держаться и, как ровесница Натали Портман парой лет раньше после «Леона», стала секс-символом еще ребенком (тем более что бойфрендом еще несовершеннолетней Анны был хоккеист Сергей Федоров, который старше ее на 12 лет, а потом, кажется, Павел Буре, который старше на 10) .
В 1998-м она вошла в список 50 самых красивых людей планеты по версии журнала People (на 28-м месте; единственный спортсмен, кроме нее – №2 Илья Кулик; №1 – Андреа Бочелли), а также взбесила русских журналистов, когда на Кубке Кремля заговорила с ними по-английски (теннисные термины знала только на нем). В 2000-м Анна стала лицом легендарной кампании спортивных лифчиков Berlei «Скакать должен только мяч» и одной из четырех фигур, которые Forbes выбрал для своей первой мультиобложки (также Бритни Спирс, Кобе Брайант и актер Реджис Филбин), в 2002-м – самой сексуальной женщиной планеты по версии FHM и одной из четырех теннисисток в списке знаменитостей Forbes (также сестры Уильямс, Хингис и Каприати – все чемпионки одиночных «Шлемов»). В ее портфолио десятки журнальных обложек и еще больше рекламных съемок, на которых она зарабатывала в разы больше, чем на корте (теннисом за карьеру заработала 3,6 млн долларов, рекламой adidas, Yonex, Berlei, Omega – до 10 в год). Сейчас это в порядке вещей, но 20 лет назад Анна Курникова первой показала, что даже в спорте внешность может быть важнее результата.
«Где-то по пути Анна Курникова перестала быть теннисисткой и превратилась в бизнес, корпорацию. А быть одновременно и тем и другим невозможно», – говорила в середине нулевых обозреватель The Guardian Элеанор Престон (еще, видимо, плохо знакомая с Марией Шараповой). Евгений Кафельников примерно тогда же озвучивал популярное мнение, что теннисную карьеру Курниковой погубили неверно расставленные приоритеты: «Это вопрос того, насколько тебе это нужно и готова ли ты пожертвовать съемками в рекламе, чтобы больше времени проводить на корте». С большим пониманием, чем соотечественник Кафельников, к вектору карьеры Курниковой отнесся экс-№1 и чемпион «Шлемов» Джим Курье: «Я вырос с первым поколением русских профессиональных теннисистов, – говорил он. – Их объединял один посыл: если будет возможность заработать – зарабатывай. Турнирные победы для них не были приоритетом. Курникова помнила, откуда приехала, и поэтому никогда не пренебрегала возможностью заработать. И я не могу ее за это упрекать».
Молодая Курникова обычно уходила в оборону в ответ на предположения, что теннису предпочла жизнь селебрити: иногда она объясняла, что снималась для журналов в свободное время, а не вместо тренировок, иногда огрызалась, что ничего объяснять не обязана, иногда просто закатывала глаза. Когда от нее ждали скромности и публичного катарсиса, Анна Курникова была подростком, который всю жизнь только и делал, что играл в теннис, пока вдруг не обнаружил себя глобальной звездой и кейс-стади всех спортивных авторов планеты. «Невозможно подготовить 15-летнего человека к общению с 30 репортерами, задающими очень личные вопросы», – объясняла Курникова потом свою репутацию неконтактной и высокомерной звезды.
***
Закончив карьеру, Курникова стала очень непубличной, чем удивила многих, кто воспринимал ее как attention whore. Оказалось, она и правда не искала глянцевой славы и не рвалась в списки Forbes, так что, как только выросла и смогла выбирать сама, от самопромоушена практически отказалась. Даже ее роман с Энрике Иглесиасом, начавшийся в 2001-м, – потенциальный хит светских хроник и колонок сплетен – закрыт настолько, что рождение близнецов в конце 2017-го стало сенсацией – как и инсайд Светланы Кузнецовой про фермерские помидоры («Я всегда очень стесняюсь говорить об этом», – смущалась Анна в конце нулевых).
В редких интервью Анна говорит, что всемирная слава – слишком большой стресс для подростковой психики, а в ее случае он еще наложился на сверхвысокие теннисные ожидания и лишил ее какой-либо легкости. «Мне очень нравилось находиться на корте. Но я всю семью содержала, так что все было очень серьезно. Оглядываясь назад, могу сказать, что со своим ребенком никогда бы так не поступила», – вспоминала она потом с небольшой обидой на родителей, с которыми в 2004-м судилась за право собственности на квартиру в Майами.
Взрослая Курникова стала антиподом той, которая прогремела на весь мир: она проводила детские мастер-классы, воодушевляла солдат в Афганистане, варила с бабушкой борщ, после тенниса ничего не рекламировала и уже полжизни живет с одним мужчиной (и двумя собаками). На вопрос, чего пожелала бы новым «звездам будущего», она с ослепительной улыбкой говорит: «Побольше радоваться жизни», – и очень легко верится, что Анна Курникова, в отличие от нас, не считает свою карьеру провалом. Она знает, сколько весят ожидания, когда о тебе десятилетней New York Times пишет: «Если к спортивному образованию применить лексику выращивания растений, Курникова будет самым большим, налитым и скороспелым растением в аморфном спортивном саду».
«Иногда я на корте так нервничала, что двигаться не могла», – в 2010-м вспоминала Курникова обратную сторону своего раннего таланта, когда впервые после завершения карьеры приехала на «Уимблдон» (в поразительные 29 лет играть турнир легенд). Не слишком вписывается в образ выскочки и маркетингового монстра, зато очень доходчиво напоминает: сводить человека к функции (будущего тенниса, трудного ребенка, зазнавшейся звезды, хронической неудачницы) не только некорректно, но и просто негуманно (Роджер Федерер знает). Анна Курникова была подростком, который взрослел у всех на виду и в одиночку показал, как продавать спорт, параллельно став компьютерным вирусом, покерной комбинацией и темой диссертаций, порнографических фанфиков и мизогинистских фантазий. Локально она предвосхитила русскую волну в теннисе (Юрий Шарапов повез Марию к Боллетьери вслед за ней), а глобально привлекла внимание (и спонсоров) ко всему женскому спорту, став Мэрилин Монро своей индустрии – олицетворением звездного потенциала профессии (что очень удачно обыграл adidas). И даже безответственно громкие ярлыки вроде «таланта века» хоть и навредили карьере Курниковой, пригодились будущим поколениям в качестве поучительной истории о том, как делать не надо.
Анна Курникова, своей косой и ногами лишившая мировой спорт невинности, ничего не потеряла от того, что не выиграла ни одного одиночного титула WTA. Зато спорт нашел в ней глобальную кроссовер-звезду, которая как бы сказала: эй, спорт – это секс, шоу и желание жить. Зачем этого стесняться? Или, как говорила в документалке BBC экс-вторая ракетка мира Андреа Джегер, выигравшая на десять титулов больше Анны: «Люди часто недовольны, что Курникова ничего не выиграла и прославилась только своей красотой. Я на это говорю: «Ну и отлично! Молодец!».
Фото: REUTERS/John Sibley, Eddie Keogh; Gettyimages.ru/Simon Bruty/Allsport, Mark Dadswell/Allsport, Phil Cole/Allsport
Лера Ли
