Супер интервью.
Р.Лэнсдорп: "Люблю вспоминать, как дружили Шарапова и Мыскина"
Роберт Лэнсдорп - тренер, без преувеличения, легендарный. Среди его учеников - знаменитые Трейси Остин, Пит Сампрас, Линдсэй Дэвенпорт, а теперь и Мария Шарапова. В общей сложности питомцы Лэнсдорпа, чья тренерская карьера началась в 1967 году, выиграли 21 турнир "Большого шлема".
Познакомившись в марте на супертурнире в Индиан-Уэллсе, мы договорились об интервью. Когда в назначенное время я нашел Роберта, он беседовал с Юрием Шараповым и, кивнув отцу любимой ученицы, громко сказал: "Продолжим после. Мне сейчас надо встретиться с одним русским журналистом. Пойду человеку лапшу на уши вешать".
Лэнсдорп явно работал на публику, культивируя имидж крутого ковбоя и остроумца. И еще внешне этот 66-летний статный мужчина с белоснежной шевелюрой и вечным загаром человека, добывающего свой хлеб под открытым небом, напоминает морского волка. Не хватает только капитанской фуражки.
Мы сели в кафетерии, и я попросил Роберта рассказать о знакомстве с Шараповой. Сразу отметил про себя: говорит Лэнсдорп веско, размеренно, но, если услышит хорошую шутку, а особенно если сам удачно сострит, то хохочет во все горло, сверкая белозубой голливудской улыбкой.
ПРИЕХАЛ ЧЕЛОВЕК С ДОЧКОЙ
- Марии тогда только исполнилось одиннадцать. Юрий увидел по телевизору, как Линдсэй Дэвенпорт выиграла US Open. Мое имя упоминалось в репортаже, и он подумал: "Гляди-ка, этот парень, наверное, немного разбирается в теннисе". Мне позвонили из компании IMG и сказали: "К тебе хочет подъехать один человек с дочкой и познакомиться". Я ответил: "Пусть едут". Когда они приехали, то после двухчасового просмотра я сказал: "Мне не нравится ее удар справа, и концентрация никуда не годится".
- Значит, любви с первого взгляда не получилось, и им пришлось добиваться вашей благосклонности?
- Ну почему, девчонка мне понравилась, просто она плохо била справа. Но у нее уже было прекрасное чувство корта, понимаете? Как вам сказать, чтобы без хвастовства, ведь я терпеть не могу хвастать. Я сразу вижу, что ребенок может, а что - нет. Так вот Мария показала мне, что умеет ценить мяч. Но при этом у нее были проблемы с концентрацией, когда требовалось повторять одно и то же упражнение снова и снова.
И еще - не скажу, что это была проблема, но она меня порядком запутала: Мария одинаково хорошо играла обеими руками. Юрий сказал: "Роберт, я не знаю, как нам с ней быть?" Конечно, при прочих равных я бы предпочел работать с левшой - все-таки у них всегда есть небольшое преимущество над соперником. Но, присмотревшись, я решил, что подача у девочки выходит чуть-чуть более гладко справа. Поэтому предложил, чтобы открытой ракеткой она била именно справа. И кажется, попал в точку.
- Расскажите, как у вас складывались отношения с Марией за эти годы.
- Она никогда не доставляла мне хлопот. Никогда! Кроме одного раза, когда вдруг стала лениться и, скажем так, взбрыкнула. Я забрал сумку и ушел с корта. Когда вернулся минут через 15 - 20, она стояла на том же самом месте, где я ее оставил. Говорю: "Будешь со мной выкидывать такие фокусы - собирай свои вещички и возвращайся обратно во Флориду. У меня нет времени на глупости".
С тех пор она семь лет выходила на корт, сияя улыбкой. Каждый день - увидит меня: "Здравствуй, Роберт!", и улыбка до ушей. Что бы я ни сказал, никогда не обижается. До сих пор смеется каждый раз, когда я звоню. Я уж подумывал: может, мне пойти в клоуны записаться? Да нет, просто она такой счастливый человек. Я около нее душой отдыхаю. Не буду говорить, что люблю ее, как дочь, это высокопарные слова. Но она - одна из самых добрых и приветливых людей, кого я знаю. Замечательная девочка!
Помню, ей было тринадцать лет, и играла она на турнире в Сарасоте на земляных кортах. Соперницей была 25-летняя теннисистка, умудренная опытом, специалистка по грунту. Мария уступила в первом сете, выиграла второй. Но тут соперница замедлила темп, опыт взял свое, и третий сет Мария проиграла - и расплакалась. Я тогда Юрию сказал: "Чего тут переживать? Ведь она играла без страха и уступила более сильному игроку. Однако в решающий момент не стушевалась, не стала страховаться, до последнего мяча шла в атаку. Это чемпионское качество".
Конечно, я хотел бы приписать себе эту заслугу, но, положа руку на сердце, не могу. Чемпионами, наверное, все-таки рождаются. Бесстрашие - это от природы, а моя задача - вооружить ребенка техникой.
УДОВОЛЬСТВИЕ В ПРЕОДОЛЕНИИ
- Многие тренеры в интервью говорят, что учат детей получать удовольствие на корте...
- Вздор. У меня другой подход. Я внушаю детям, что удовольствие - в преодолении, умении заставить себя сыграть лучше. Добиться, к примеру, чтобы мяч лег не в двух метрах от линии, а в одном. Это тяжелая работа. Не подумайте, я не тиран какой-нибудь. Не допускаю такого, чтобы дети ходили на занятия, как на каторгу. Но я не верю в разговоры о том, что дети должны веселиться на корте. Дисциплина - это делать то, чего не хочешь.
Мне везет: я внушаю если не страх, то по крайней мере уважение, и с дисциплиной проблем не возникает, - тут Роберт, явно привыкший повелевать, ухмыльнулся. - Стоит мне появиться на корте, я еще ничего не сказал и не сделал, а они уже все по струнке: "Так точно, мистер Лэнсдорп!"
- Выходит, хороший тренер должен быть высоким седовласым мужчиной? Или любой может научиться вашим воспитательным методам?
- Нет - я единственный в своем роде. Но у меня не всегда были седые волосы, чудак вы человек. В свое время я был темноволосым красавцем.
"КАДИЛЛАК" ДЛЯ ТРЕНЕРА
На том наш разговор в Индиан-Уэллсе и закончился. Чтобы продолжиться через месяц в тихом городском парке в одном из предместий Лос-Анджелеса, где Лэнсдорп назначил мне встречу. Как выяснилось, он давно собирался разведать пустующие там корты, чтобы при необходимости проводить на них уроки.
Лэнсдорп оказался человеком с необычной судьбой. Родился он в ноябре 1938 года в Индонезии, в то время - голландской колонии. Родители его были состоятельными людьми, однако когда Роберту исполнилось четыре года, Индонезию оккупировали японцы и отец попал в концлагерь. Хорошо еще что мать с фальшивым датским паспортом осталась на свободе. После окончания войны легче не стало. В Индонезии началась революция, бывших колонизаторов стали расстреливать. К счастью, семье Роберта повезло. В восемь лет он оказался в Голландии, где со временем начал играть в теннис и был запасным в национальной сборной, выступавшей в Кубке Дэвиса. В 1960 году его семья эмигрировала в США.
Вот такая история. Заодно Роберт сообщил мне, что находится в процессе развода и уже три недели как не работает. Затем мы возобновили интервью.
- Какой-то тип написал в статье, что Мария не заплатила мне за девять месяцев занятий, - возмущенно воскликнул Лэнсдорп. - Чушь! Я всего лишь пожаловался на то, что она до сих пор не подарила мне "мерседес". Впрочем, я об этом всегда говорю, а репортер все переврал.
- Да, я спрашивал Марию, что она думает об этом вашем требовании. Она рассмеялась: "Роберт - это Роберт".
- Вот-вот, в том-то и беда: я ей все намекаю, а она только смеется.
После этих слов Лэнсдорп тут же набрал телефон Шараповой, которая тогда готовилась в Испании к грунтовым турнирам.
- Мария? Как дела, девочка моя? Майкл себя прилично ведет? (Лэнсдорп имел в виду Майкла Джойса, тренера, который сопровождает Шарапову на турнирах. - Прим. "СЭ"). А скользить по грунту, наконец, научилась? Молодец! Слушай, я уже не хочу "мерседес". Я хочу "кадиллак", спортивную модель. Поняла? Ну обнимаю тебя, солнце.
- Роберт, вы достигли всего, о чем тренер может только мечтать...
Лэнсдорп не дослушал вопрос-комплимент:
- ...И теперь хочу поехать в Москву. Это моя новая мечта! Постараюсь подгадать свою поездку к "Кубку Кремля". Все русские, которых я знаю, - одержимые. Хочу посмотреть, откуда они такие берутся и как выглядят в своей нормальной среде обитания. И еще говорят, что женщины там - все как на подбор красавицы. Я должен в этом удостовериться.
- Собираетесь искать новых учеников?
- Я бы с удовольствием поработал с российскими детьми. В то же время я никогда в жизни не вербовал себе учеников. Если только подругу себе в Москве завербовать... Что мне действительно хотелось бы сделать, так это создать здесь, в Калифорнии, что-то вроде академии.
- Кстати, многие уверены, что академия у вас есть, и давно. А между тем, вы даете уроки на городских кортах...
- Я никогда не смог бы поставить дело так - ух, кто-то на меня сейчас обидится! - как в существующих академиях. Совесть не позволила бы. Для меня единственный вариант - это уделять внимание каждому ребенку индивидуально, проводить с ним время один на один. Чтобы присутствовала связь с учеником, которая невозможна при групповых занятиях. Поэтому-то у меня так и не дошли руки до создания собственной школы. Не хотелось делать это тяп-ляп. Если ребенка посылают к Лэнсдорпу и я не могу ему помочь индивидуально, то чувствую, что занимаюсь надувательством.
ПТЕНЦЫ ГНЕЗДА РОБЕРТО
- Давайте поговорим о ваших воспитанниках. Помимо четырех суперзвезд - Остин, Сампраса, Дэвенпорт и Шараповой - наверняка были и другие, которыми вы тоже гордитесь...
- Были, и немало. На одном из US Open у меня играли 16 учеников! Хорошо помню Стефани Рейхи... Это была самая многообещающая юниорка, она получала специальные приглашения налево и направо. На меня в Европе все тренеры за это зуб имели. Из-за нее даже придумали так называемое "правило Рейхи", ограничивающее количество wild cards. Стефани вошла в первую десятку, но попала в автокатастрофу, повредила спину. Красавица была неописуемая, боже правый! Прямо как Мария. Только брюнетка. Высокая, грациозная...
Еще был Джефф Таранго... Он стал героем моего любимого эпизода - ушел с корта на Уимблдоне. Сказал "черт" или что-то в этом роде, и судья его оштрафовал. Так Джефф взял свою сумку и ушел. На Уимблдоне! Где это слыхано? Когда судья потом проходил мимо жены Таранго, та огрела его сумкой по физиономии. Журналисты звонили мне, спрашивали, что я об этом думаю. Я сказал: "Мне бы такое счастье, чтобы за меня кто-то так заступался!"... А вот Майкл Джойс...
- Нынешний тренер Шараповой?
- Он самый. Это мой единственный ученик, заработавший порку. Сейчас он этим фактом гордится и всем о нем рассказывает. Майклу было 11 - 12 лет. Я тогда жульничал, когда играл с учениками - чтобы посмотреть, как они будут реагировать. И вот смотрю, он начал делать то же самое. Говорю: "Ты что, с ума сошел, меня обманывать?" И он на меня повысил голос. Спрашиваю его отца: "Ничего, если я вашего мальчонку отшлепаю?" Тот без вопросов согласился. Я подошел и как дал ладонью по мягкому месту: "Чтобы я от тебя такого тона никогда не слышал! А сейчас вон отсюда".
Потом Майкл плакал за оградой, но это ему был урок. Через два дня он позвонил: "Мистер Лэнсдорп, простите меня, пожалуйста".
Или взять Брайана Тичера. В начале 80-х он был девятой ракеткой мира. Приехал играть Открытый чемпионат Австралии, и тут ему звонит жена, сообщает, что собралась разводиться. Парень сам не свой, уже было сложил вещички, но я ему сказал: "Брайан, забудь об этом, делу уже не поможешь. Что толку сейчас лететь в Америку? Оставайся". Видите, какой я тогда мудрый был, мне бы сейчас этот совет самому пригодился. В итоге Тичер остался. И знаете, что он сделал?
- Выиграл?
- Да. Это была его единственная победа на турнирах "Большого шлема". Забавно, да? Я не психолог, но судите сами. Мозги Тичера вместо тенниса были заняты совсем другим - и человек от злости выиграл Australian Open!
Из девушек не могу еще не вспомнить Александру Стивенсон. Выход в полуфинал Уимблдона в 1999 году сыграл с ней злую шутку. Она заработала известность, хорошие контракты, ее жизнь пошла по новому руслу. Но в то же время появилось давление - ей все время надо было доказывать свой уровень, который был хорошим, но не выдающимся. Стивенсон умела сильно бить, у нее была хорошая подача, ей повезло с турнирной сеткой - вот и прыгнула выше головы. А потом начала терять уверенность, получила травму.
- Вы ведь работали и с Анастасией Мыскиной?
- Она приехала с отцом, когда ей было 19 или 20 лет. Мыскина всегда была для меня загадкой. Приезжала на три недели, тренировалась и уезжала... Я считал, что у нее феноменальный удар слева. С первого дня ей говорил: "Ну, ты даешь!" Но ей многого не хватало. Например, она не могла "убрать" короткий мяч, который отскакивал в центре корта у линии квадрата подачи. По диагонали справа била не очень - как, кстати, и Мария. Но Шараповой было 11 лет, а Мыскиной - 20. И тем не менее Анастасия всему этому научилась, заиграла с большей уверенностью, появилась стабильность.
Когда Анастасия пришла ко мне, она была 58-й в мире, а через год вошла в десятку. Йенсу (речь о нынешнем тренере Мыскиной - Йенсе Герлахе. - Прим. "СЭ") я говорил, как с ней работать. Чтобы бил ей сильно, потому что она плохо принимала быстрые мячи, и чтобы учил ее агрессивности. А потом что-то произошло. Она не вернулась, стала тренироваться только с Йенсом. Я не в претензии, просто странно. Сейчас Анастасия здоровается, все как бы нормально.
Такие уж они, теннисисты. Чем выше поднимаются, тем больше у них странностей. Хотя Мыскина мне всегда казалась спокойной, "заземленной". Теннис ведь культивирует в людях независимость и эгоизм. Они выходят на корт и верят, что всего этого добились сами. И это, наверное, в чем-то полезно. Если не веришь в себя, когда выходишь перед 20 тысячами зрителей, - тебе крышка.
ГОВОРИТЬ ПО-РУССКИ ЗАПРЕЩЕНО
- Вот вы говорите про независимость. А как же отношения Шараповой с ее отцом? Складывается впечатление, что Мария на него полагается во всем.
- Все хорошо в меру. Рано или поздно или он скажет: "Хватит, я наездился", или она: "Папа, у меня теперь бойфренд, он со мной будет путешествовать". Сейчас Марии 18. Подождите, когда ей исполнится 23 - 24, все будет по-другому. У этой девушки хорошая голова на плечах, она упряма, знает, чего хочет, и главное - у нее огромная уверенность в себе. Рано или поздно она захочет жить своей жизнью, делать все по-своему. Но это не значит, что у нее с отцом будет какой-то конфликт. Просто мирно разойдутся, и он уже не будет ее опекать день и ночь.
- Вы хорошо знаете Юрия?
- Прекрасно. И ничего плохого сказать о нем не могу. Со мной Юрий всегда вел себя самым достойным образом. Я думаю, он меня уважает за то, что я ему никогда не лгал и могу все сказать начистоту. Не раз делал ему внушения: "Как можно так психовать!" И он, кстати, исправляется, уже не слишком кипятится во время матчей.
Один раз он попытался что-то Марии подсказать во время урока. Я говорю: "Слушай, хочешь ее сам тренировать? Тренируй, я пошел". Больше его было не слышно. Другой раз они заговорили с Марией при мне по-русски. Это было невежливо по отношению ко мне, и я им сделал замечание. С тех пор все было гладко.
ПОД КРЫЛОМ У МЫСКИНОЙ
- Кстати, интересная деталь, - оживился Роберт. - Когда Мыскина приезжала ко мне, она познакомилась с Марией. Той было 13 лет, и она 80 процентов времени проводила в Лос-Анджелесе, во Флориду ездила только маму навещать. Девушки встретились на занятиях, и Мыскина сразу взяла Марию под свое крыло. Опекала так, как будто была ее старшей сестрой. Это каждому бросалось в глаза.
- В чем выражалось ее покровительство Шараповой?
- Все время болтала с ней, а если я Марии делал замечание, заступалась. Стояла за нее горой. Ведь они тогда еще не были соперницами. С женщинами всегда так: как только начинают соперничать, начинаются эмоции. Когда я ездил с Остин, меня это расстраивало. Какие были разборки! Эверт, Навратилова, Остин... В принципе это нормально. Но я больше люблю вспоминать, как здорово дружили Мария с Анастасией. Пусть они лучше вместе играют за Россию. Я всегда говорил: если у тебя есть возможность сыграть за свою страну, играй! И Марии на следующий год я бы посоветовал так составить календарь, чтобы выступить в Fed Cup.
- Надо думать, у нее еще все впереди.
- Надеюсь. Сейчас-то, понятное дело, она преследует свою заветную цель: стать первой в мире. Не думаю, что она еще гонится за деньгами. Год-полтора назад так, вероятно, и было. Чуть доплатят здесь, чуть доплатят там... Идиотское было расписание, она моталась по всему свету. Больше ей это не нужно. А выступление за сборную - дело хорошее. Я, например, голландец. И пусть давно уже здесь, в Америке, живу, но до сих пор, когда слышу гимн Голландии, у меня мурашки по коже. Никогда не мог понять, например, Пита Сампраса - почему тот часто не играл в Кубке Дэвиса. Всегда находились какие-то уважительные причины.
ПУТЬ К ВЕРШИНЕ ПО СКОЛЬЗКОЙ ГЛИНЕ
- Вы сказали, что Шарапова стремится стать первой. Когда, по-вашему, это произойдет?
- В этом сезоне. Но вот когда... Беда в том, что на глине любой соперник для Марии опасен. Все зависит от ее физической формы и психологического настроя. Сейчас она работает изо всех сил, чтобы набрать форму и научиться как следует двигаться на грунте. Я, кстати, не верю, что можно стать грунтовым игроком, если ты им не родился. Вот Чанг был прирожденным грунтовиком. Курье - тоже. А Сампрас был создан для харда. И когда он решил, что поедет в Европу и станет грунтовым игроком, это был бред сумасшедшего. Я ему всегда говорил: "Пит, иди и играй в свою игру". Не слушал. Уж как он, бедняга, старался, а его били на глине каждый раз. А знаете, что было, когда Лендл решил научиться играть на траве? Четыре месяца тренировал подачу с выходом к сетке!
- Впечатляет.
